Пошли к нему, к старому, на поклон итальянские бояре, челом бить.
Свет наш, Серджо Маттарелушка. Ой не брось ты сиротинушек одних без президентушки-то!
Что ж мы хуже мериканинов чтоле, родимый наш, с их президедушкой, который окаянный ниче не помнит, бедолажечка.
Хотим такого-же старенького. Чтобы был предыдущенький и старенький вместе взятый!
....и как вдарили в гусли ясны немолодцы! И зазвенели сладки ноты боярские!
И подхватили они песнюшку хвалебную. Счастье вдруг постучалось к ним! И не верют они ему даже!
Эх, Марфуша (по-итальянски Марио), — сказал он Марио Драги, нам ли быть в печели?
...и ...и согласился!
И сжалился президентушко над боярами, и как согласился на их звонки и сладки песни гусленные!
И только Джоржа Мелони не склонила голову.
Ой не любо, — говорит это все мне.
Ой, люблю я другого и, как тянет устроить-то скандал!
И ушла она в обидушку на Сальвини. Сбросив фоточки его со стеночки.
vivere мае!
vivere!
vivere мае!
vivere!
